По прошествии полутора лет с начала пандемии коронавируса страну накрывает третья волна, спровоцированная индийским штаммом. Первые две на время парализовали общественную и экономическую активности. Кризис заставил управленческие институты России действовать на пределе возможностей.
Как новый виток коронакризиса отразится на экономике страны, какие меры господдержки бизнеса оказались успешными и кто выиграл от пандемии, «Октагон.Северо-Запад» выяснил у президента союза «Санкт-Петербургская торгово-промышленная палата» (СПб ТПП), депутата Государственной думы и доктора экономических наук Владимира Катенева.
– Как в целом вы можете оценить глобальные последствия, насколько критичным оказался удар пандемии?
– Кризис – не рукотворное явление, а то, что можно отнести к разряду природных, равно как и аномальную жару. Да, пандемия – тяжёлое испытание для системы здравоохранения и тест на устойчивость нашей экономики. Но в то же время это предмет для некоего всемирного сплочения: несмотря на все разногласия, сейчас мы сидим за одним столом с ведущими мировыми державами и совместно вырабатываем общие правила игры.
Владимир Катенев – президент союза «Санкт-Петербургская торгово-промышленная палата» (СПб ТПП), депутат Государственной думы, доктор экономических наук.Фото: Александр Казаков/Коммерсантъ
– При этом санкции, которые с 2014 года накладываются на Россию, никуда не делись. Они усилили последствия пандемии?
– Я считаю, что нет. В 2014 и 2015 годах, когда наши компании были законтрактованы, мы тяжело переживали санкционное воздействие. В СПб ТПП было много обращений по форс-мажорным обстоятельствам. Так, например, наши судостроительные заводы комплектовались импортными запчастями, производимыми, в частности, в Германии. Немцы аванс получили, двигатели изготовили, а отправить их к нам не имели права из-за санкций. Деньги возвращать тоже не хотели – они их уже потратили для производства механизмов. И таких случаев на самых разных предприятиях была масса.
Мы связывались с торговыми палатами в зарубежных странах, вместе подготавливали заключения об обстоятельствах форс-мажора и как-то пытались всё разрешить.
«А что касается пандемии, то в СПб ТПП за всё это время поступило порядка десяти тысяч обращений: звонки от предпринимателей мы получали каждый день».
– Примерно половина из них – просьбы о предоставлении экспертного заключения, которое подтвердило бы наличие тех самых форс-мажорных обстоятельств. Удовлетворить удалось только около пятисот, при этом в общении с обратившимися мы особо подчёркивали, что это не освобождает их от взятых обязательств, – только от предусмотренных договором штрафов и пени.
– О чём ещё просил бизнес?
– Многие из поступавших к нам предложений, к сожалению, были заведомо невыполнимы. Просили, например, отсрочку платежей и налогов, а также предоставление льготных кредитов в виде суммы налога, уплаченной за предыдущий год. По такой логике, чем больше та или иная компания заплатила налогов, тем больше она теперь должна получить обратно. Ну и так далее – идей разных было много.
– Можно сказать, что кто-то выиграл от кризиса?
– В первую очередь, вызовы, перед которыми поставил нас коронавирус, спровоцировали серьёзный рост медицинского кластера – по всему миру построено множество новых больниц, резко скакнули вперёд технологии производства лекарств. Для фармкомпаний препараты от коронавируса – серьёзная статья экспорта во многие страны.
Кризис внезапно открыл дорогу новым технологиям, стремительно развиваются сервисы доставки. Но многие, разумеется, пострадали.
Кризис, вызванный ограничениями в связи с пандемией, внезапно открыл дорогу новым технологиям и развитию новых услуг, которые за год уже превратились в привычные.Фото: Александр Демьянчук/ТАСС
– Среди наиболее пострадавших обычно выделяют рестораторов и отельеров…
– Я бы даже сказал, что отельеры пострадали сильнее прочих, поскольку в силу специфики своей деятельности располагают большими площадями. Представьте себе гостиницу «Москва»: в ней порядка девятисот номеров, а в период пандемии было занято не больше десятка. При этом нужно платить налог на имущество и зарплату персоналу. И неудивительно, что многим владельцам отелей пришлось приостановить деятельность, а некоторым, что поменьше, и вовсе закрыться – запас «плавучести» у всех разный.
Что же касается отрасли общепита, то для неё пандемия тоже стала тяжёлым ударом. Помимо прочего, ещё и в Новый год поработать не удалось, а ведь это то самое время, когда общепит делает крупную кассу. Что в итоге? Один из моих любимых ресторанов «Центральный» на Суворовском проспекте, где всегда была хорошая русская кухня, оказался закрытым, и теперь на нём висит табличка «Помещение сдаётся в аренду».
«Но специфика этого вида предпринимательской деятельности заключается в том, что когда уходит кто-то один, двое уже дышат ему в спину. Поэтому, думаю, отрасль быстро восстановится после снятия ограничений».
– В итоге какие меры государственной поддержки бизнеса как на федеральном, так и на региональном уровнях оказались наиболее успешными?
– К ним относятся прежде всего те, которыми может пользоваться сразу всё предпринимательское сообщество без каких-либо дополнительных формальностей. Так что самым лучшим я могу назвать решение о снижении ставки единого социального налога (или налога на зарплату) для малого бизнеса с 30 процентов до 15. Этим правом могут пользоваться все компании, включённые в реестр малого и среднего предпринимательства, что позволяет миллионам коммерсантов сокращать расходы в период кризиса.
Если же говорить о частных случаях, то практически всему бизнесу по его просьбе предоставлялись крайне выгодные кредиты при выполнении некоторых условий, например, сохранении штатной численности. В таком случае они могли их либо вообще не возвращать, либо возвращать, но с уменьшенным процентом. Эта мера государственной поддержки также была равнодоступна для всех, кто хотел её получить.
Конечно, не обошлось и без ошибок, но считать их сейчас я не вижу смысла. Все решения принимались в настолько экстремальных условиях, что винить кого-то в неудачах неправильно.
02 июля 2021