В феврале Максиму Леонидову, артисту и музыканту, известному широкой публике в качестве участника групп «Секрет», Hippoband и сольного исполнителя, исполнилось 60 лет. В своё время он записал немало хитов совместно с Вячеславом Бутусовым, Борисом Гребенщиковым и Андреем Макаревичем. Но и сейчас петербургский певец и актёр ведёт активную деятельность: регулярно выпускает новые альбомы, снимается в фильмах и телевизионных программах, выступает на театральных подмостках.
– Максим Леонидович, изменилось ли ваше восприятие жизни после наступления столь значимого юбилея?
– Я бы не сказал, что очередная круглая дата – это переключатель, который сам по себе меняет твою жизнь. Но, безусловно, с годами она меняется, и ты понимаешь, что долгосрочные планы строить всё сложнее. Кроме того, проживая очередной отрезок своего жизненного пути, ты не становишься здоровее. Если повезёт, прибавится мудрости. Правильно относясь к своей судьбе, ты сумеешь накопить достаточно знаний и опыта и выработать собственную независимую жизненную позицию, что очень даже неплохо.
– Расскажите, как вы отпраздновали юбилей? Наверняка это было что-то особенное.
– Отыграли два концерта: один в Петербурге в большом концертном зале «Октябрьский», второй в столице – в концертном зале Московского дворца молодёжи. Всё прошло хорошо, площадки были полны людей. Я остался доволен!
Юбилейный концерт музыканта Максима Леонидова в Московском Дворце молодежи.Фото: Ирина Бужор/Коммерсантъ
– Какие творческие планы сейчас?
– Полгода назад у меня вышел новый альбом – «Седьмое небо». На несколько из его композиций были сняты музыкальные клипы. Так что пока новых альбомов я обещать не могу. Но в петербургском театре музыкальной комедии скоро состоится премьера моего нового мюзикла «Я ненавижу Гамлета», где я сам буду играть одну из центральных ролей.
– Я знаю, что многие музыканты предпочитают высказывать своё мнение об актуальных событиях в песенной форме. Как вы относитесь к идее написать песню на тему коронавируса, QR-кодов или, возможно, о политической ситуации в стране, об отношениях с Украиной?
– Что касается украинской тематики, то она очень болезненная и требует некоторого отстранённого взгляда. Тут бы подошёл жанр песенных памфлетов, но по этой части у нас есть Сергей Шнуров, который отлично со своей задачей справляется, откликаясь на все животрепещущие вопросы. Утром в газете, вечером в куплете! Но это, должен признаться, совсем не моё.
«Про коронавирус же писать неинтересно – интересно писать про любовь! И вот про любовь в период пандемии песня у меня есть. Называется она “Мона Мур”».
– Интересно ваше мнение как ветерана эстрады относительно молодых музыкантов, рэперов. Вы признаете эту музыку, возможно, даже слушаете кого-то?
– Я признаю всё, что талантливо сделано. Если песня хороша, почему бы не признать её таковой? Другое дело, что такая музыка может не являться моим любимым жанром. Оксимирон может быть вполне талантливым парнем, но это вовсе не значит, что я буду его слушать! Честно признаться, куда больше мне нравятся именно песенные композиции. Есть такая группа «Необарды», которая собралась из независимых и уже состоявшихся музыкантов. Они хорошо известны поклонникам жанра авторской песни. Это Роман Луговых (Ромарио), Павел Пиковский, Василий Уриевский и Павел Фахртдинов. То, что они делают, чудесно! Трогательно, интеллигентно и абсолютно музыкально.
– Говоря о рэперах, нельзя не отметить, что многие из них страдают от давления некоторых представителей государства, которые любят поискать в их текстах разного рода крамолу: пропаганду наркотиков, антисоциального образа жизни и даже поклонение Западу. Считаете ли вы оправданными подобного рода попытки повлиять на творчество музыкантов?
«Я считаю цензуру непозволительной в любой из её форм».
– И вообще, это выглядит довольно странно, когда государство вполне допускает беззаконие среди «своих» и может пришить рядовому гражданину любую статью, если тот чем-то не угодил его руководителям. Однако все песни обязательно должны быть про добро и справедливость! Это не что иное, как ханжеское чиновничье мировоззрение.
– Не появляется ли у вас или у кого-то из вашей семьи желание эмигрировать после всех этих грустных выводов? Тем более что опыт у вас есть: с 1990 по 1996 год вы жили в Израиле.
– Мне уезжать из страны уже поздновато: начинать всё заново на новом месте просто нет сил. Даже не столько сил, сколько азарта, куража. Да и мой зритель и слушатель – он здесь, в России.
Возможно, мысли об эмиграции в какой-то момент возникнут у моих детей, когда они вырастут и столкнутся с неосуществимостью в нашей стране каких-то своих целей и устремлений. Но этот вопрос они уже решат для себя самостоятельно. А может, и в стране к тому времени что-то изменится.
21 февраля 2022